Давлетбаева Л.Ш. Тема фиесты в раннем творчестве Э. Хемингуэя (очерк, роман)

Закономерности взаимодействия национальных языков и литератур (ред. Андрамонова) - Казань: Изд-во Каз. ун-та, 1988.

К теме Испании Хемингуэй обратился в самом начале своей творческой жизни. Эта страна вошла в творчество писателя двумя путями — журналистским и художественным. Двойное видение определило и многообразие жанров, в которых нашла свое отражение испанская тема 20-х — начала 30-х годов: это письма, очерки романы. Самые первые впечатления об Испании содержались в корреспонденциях для канадской газеты "Торонто Стар Уикли", опубликованных в 1922 — 1923 годах под красочными заголовками: "У берегов Испании — тунец", "Бой быков не спорт, а трагедия", "Мир — это бой быков, сумасшедший вихревой карнавал". Затем тема Испании продолжает развиваться в миниатюрах из сборника "В наше время", который вышел в Нью-Йорке в 1925 году, в рассказе "Непобежденный", который был написан в 1925 году. 22 октября 1926 в США был опубликован роман "И восходит солнце" ("Фиеста"). Испания, в частности, такие ее города, как Мадрид, Бургете, Памплона, Сан-Себастьян, природа страны, ее народ и обычаи занимают очень большое место в идейно-художественной концепции этого произведения.

Осенью 1932 года Хемингуэй опубликовал публицистическое произведение — трактат о бое быков "Смерть после полудня", над которым он начал работать еще осенью 1929 года. Этим произведением как бы завершается первый этап испанского периода творчества писателя. Испания 20-х годов, таким образом, освещена и в журналистских, и в художественных произведениях Хемингуэя. Такая интенсивность писательского внимания к данной теме уже является убедительным доказательством ее важности для него.

Хотя художественное творчество Хемингуэя несравненно богаче его журналистики, многое в нем осталось бы без нее непонятным.

Ограниченные пределы данной статьи заставляют нас обратиться к рассмотрению лишь одной тематической линии, объединяющей очеркистику и художественное творчество Хемингуэя, посвященные Испании. Эта тема праздника — тема фиесты. В данном случае мы рассмотрим очерк "Памплона в июле" и роман "И восходит солнце".

В отличие от произведений художественной литературы очерк строго документален и публицистичен. Вымысел играет в нем подчиненную роль. Роднит же очерк и художественное произведение образное мышление автора. Задача журналиста, автора очерка, состоит в том, чтобы найти такой факт, такой объект изображения, который заключал бы в себе сущность множества других фактов, явлений. Мастерство его состоит в том, чтобы так его подать и осветить, чтобы факт встал на один уровень с самым значительным художественным образом. Но тем не менее это еще не художественное произведение. Художественный образ — это явление жизни, но переплавленное в творческом сознании писателя, вновь созданное в соответствии с его эстетическим идеалом. Таким эстетическим идеалом для Хемингуэя была Испания, с ее веками устоявшимися традициями, ее народ, который, по мнению Хемингуэя, был носителем лучших черт человеческого характера: мужества, храбрости, верности долгу, способности смело смотреть смерти в глаза.

Результаты применения методики функционального анализа романа "И восходит солнце" показали, что дословное включение материала очерка в роман само по себе еще ничего не означает. Суть дела заключается не в текстовых совпадениях, а в том, какую функцию выполняют одни и те же факты и в очерке, и в романе.

Содержание этого очерка уже определено в его первом предложении? "В Памплоне, в белостенном, солнцем выжженном городе высоко в горах Наварры, каждый год в первые две недели июля проходит чемпионат по бою быков" [1]. Бою быков предшествует описание самой Памплоны, разгорающейся на ее улицах фиесты. Подчиняясь жанровым требованиям очерка, Хемингуэй включает в повествование большое количество этнографических подробностей и деталей, стремится к документальной достоверности и точности, свойственной очевидцу. Это кафе под колоннадой, его посетители, отцы-пилигримы из Андалузии в высоких сомбреро, мадридцы в соломенных шляпах, баски из Наварры в голубых плоских беретах, "необыкновенно красивые девушки в ярких шалях, наброшенных на плечи, смуглые и черноокие, с черными кружевными мантильями на головах", прогуливающиеся с эскортом поклонников, "толпа, которая с раннего утра и до позднего вечера движется в проходах между столиками в тени колоннады, спасающей от слепящего солнечного блеска с площади Деля-Конститусион" [2]. В то же время внимание к национальному колориту праздника не превращается у Хемингуэя в натуралистическое описание. Сведения, которые писатель сообщает о памплонском карнавале, насыщены внутренним напряженным динамизмом праздника.

Не случайно поэтому Хемингуэй особое внимание уделяет таким компонентам фиесты, как музыка и танец, роль которых в очерке очень велика. Фиеста не знает статики, она вся — сплошной непрекращающийся танец. В Памплоне танцуют все, в любом месте, в любое время суток; "Улицы были запружены густой толпой танцующих. Музыка грохотала и ревела"; американцы, приехавшие на автобусе в Памплону, сразу же оказываются в группе танцоров, которые "сцепившись за руки, кружатся в стремительном танце". Танец передает безграничную стихию карнавала, способствует созданию атмосферы феерии: ни днем, ни ночью на улицах не прекращаются танцы. Крестьяне составляют маленькие оркестры, они кружатся, извиваются, раскачиваются со своими барабанами, флейтами и дудочками в ритмах древнего баскского танца. Казалось, что город обезумел от веселья, музыка не умолкала всю ночь. "Мужчины в голубых рубахах с непокрытыми головами кружились и плыли по улице в диком фантастическом танце со своими отбивающими дробь барабанами и пронзительно свистящими флейтами" [3]. Однако танец передает не только разгул и разлив карнавала, он имеет в очерке и более серьезную функцию: в танце заключена огромная коллективная, вовлекающая воля, он объединяет всех и вся. Танец, хоть и на короткий срок, создает атмосферу единства и общности, людей, собравшихся на фиесту. Он и есть, собственно, праздник, его светлая, радостная сторона.

В романе так же, как и в очерке, туристы становятся очевидцами народного праздника. Однако, если в очерке праздник святого Фермина показан как народное гулянье в его непосредственной красочности, как проявление национального характера испанцев, если этапы праздника составляют содержание очерка, то в романе праздник — это иное состояние людей по отношению к космополитам, приехавшим в Памплону из Парижа. Материал очерка, почти буквально включенный в роман, выполняет в нем совершенно иную функцию. Это функция контраста. Фиеста — это оппозиция миру "потерянных". Ритуалы карнавала, связанные с веками устоявшимися традициями праздника святого Фермина ("Это повторяется из года в год и повелось еще за двести лет до исторической встречи Колумба с королевой Изабеллой в лагере недалеко от Гранады" [4]), противопоставлены карнавалу вдребезги разбитого безумного мира экспатриантов. Эта функция вытекает из общей идейно-эстетической концепции романа о "потерянном поколении".

"Вся толпа текла в одном направлении" [5], — пишет Хемингуэй в очерке. "Фиеста шла сплошным потоком" [6], — вторит он в романе. Фиеста — это гармония, общность людей, единый поток. И вот этому единству, духу коллективизма противопоставлены иностранцы. Автобусы и автомобили, привезшие их в Памплону, казались "небольшими островками" в общем потоке фиесты, и они сами были "совершенно неуместны" здесь в своих спортивных костюмах среди крестьян в черных блузах. Но мощная фиеста поглощала всех. "Барабаны трещали, дудки свистели….держась за край стола или обняв друг друга за плечи, мужчины пели жесткими голосами" [7].И лишь приехавшие из Парижа "потерянные" не растворяются в толпе, они не подвластны этому мощному стремительному потоку праздника. Они всегда "протискиваются сквозь толпу", выбираются из общего потока то вместе, то по одному. Единственное место, где им удается встретиться всем вместе (да и то не всегда всем) — это кафе, где они пьют или вермут, или. абсент, или херес, в то время как фиеста разгорается на улице, ее основные "События происходят на просторе. Фиеста — это естественная беззаботность, разгул веселья. Героев же романа не покидает чувство тревоги, "предчувствие того, что должно случиться и чего нельзя предотвратить". Здесь "нарочитая беспечность", которая то и дело выливается в скандалы, ссоры и раздоры по пустякам. Здесь хаотическое блуждание, разобщенность. А фиеста для них ни что иное как экзотика, новинка, щекочущая нервы, "изумительный кошмар". И в итоге это разрушительное начало, свойственное "потерянным", их бесцельное движение по жизни — все это отравляет праздник в Памплоне. Они пытаются разрушить фиесту, уведя из нее главную фигуру — матадора Педро Ромеро.

Л.Ш. Давлетбаева

Примечания:

1. Хемингуэй Э. Старый газетчик пишет. — М.: Прогресс, 1983, с. 39.

6. Хемингуэй Э. Собр. соч. В 4-х т. — М.: Художественная литература, т. 2, с. 106.