Эрнест Хемингуэй. Древний Констан
«Торонто Стар Уикли», 28 октября 1922
Old Constan - Древний Констан
Эрнест Хемингуэй
Утром, когда просыпаешься и видишь окутанную дымкой бухту Золотой Рог и возвышающиеся над ней, уходящие прямо к солнцу стройные и опрятные минареты и слышишь парящий и глубокий, как ария из русской оперы, голос муэдзина, зовущего правоверных к молитве, тогда ощущаешь все очарование Востока.
Когда, посмотрев в зеркало, видишь, что лицо твое покрыто множеством мелких красных пятнышек, оставленных очередным насекомым, обнаружившим тебя ночью, тогда понимаешь — ты на Востоке.
Возможно, существует некая золотая середина между Востоком, описанным в рассказах Пьера Лоти, и Востоком как он есть, но найти ее может только тот, кто умеет закрывать на все глаза, не обращать внимания на пищу и не замечать укусов разнообразных насекомых.
Никто не знает, сколько людей живет в Констане. Старожилы всегда называют город Констаном; это так же как на Гибралтаре, где любой человек, называющий город иначе чем просто Гиб, считается новичком. Перепись здесь никогда не проводилась. По приблизительным подсчетам, население города составляет полтора миллиона человек. Сюда не входят сотни потрепанных фордов, сорок тысяч русских эмигрантов, одетых во всевозможные мундиры царской армии, находящиеся на различных стадиях обветшания...
Если нет дождя, то Констан покрыт толстым слоем пыли, и собака, пробегая по дороге, поднимает своими лапами такие же клубы пыли, какие вздымает, ударяясь о сухую землю, пуля. Человеку пыль достает почти до лодыжек, а ветер гоняет настоящие пыльные вихри.
Если вдет дождь, то все это превращается в грязь. Тротуары такие узкие, что ходить приходится по улице, и улицы напоминают реки. Правил уличного движения не существует, и проезжая часть забита автомобилями, трамваями, извозчиками и носильщиками с огромными тюками на плечах. В городе две главные улицы, все остальное — переулки. Но и главные улицы недалеко ушли от переулков.
Национальным блюдом турок считается индейка. Птицы эти напряженно трудятся, гоняясь за кузнечиками по залитым солнцем холмам Малой Азии и по жесткости не уступают скаковым лошадям.
В Турции практически нет коров, и потому говядина, как правило, плохая. Бифштекс из филейной части — это все, что осталась от одного из черных, грязных буйволов с грустными глазами и загнутыми к спине рогами, которые робко пробираются по улицам, волоча свои повозки... От жевания или разжевывания мои челюстные мышцы начинают бугриться, как у бульдога.
Рыба хороша, но рыба полезна для головного мозга, и лю-_ бой человек, съев три приличные порции полезной для мозга пищи, уберется из Константинополя, даже если для этого ему придется пуститься вплавь.
В Констане отмечают сто шестьдесят восемь законных праздников. Каждую пятницу — мусульманский праздник, каждую субботу — еврейский, каждое воскресенье — христианский. Кроме того, на неделе есть различные католические и магометанские праздники. В результате мечта жизни каждого молодого констанца — работа в банке.
В Константинополе все, кто хоть мало-мальски делает вид, что придерживается обычаев, обедает не раньше девяти вечера. Театры открываются в десять. Ночные клубы, те, что поприличнее, открываются в два часа. Сомнительные ночные клубы открываются в четыре часа утра.
Всю ночь торговцы горячими сосисками, жареным картофелем и каштанами, расположившись на тротуарах, растапливают древесным углем свои жаровни, обслуживая вереницы извозчиков, которые не спят до самого утра, вымогая у кутил плату за проезд.
В Галате1, расположенной на полпути от порта к вершине холма, есть район иуда более ужасный, чем Барбари коуст2 в зените его непристойной славы. Это злачное гнездо заманивает в свои сети солдат и матросов всех армий и государств.
Круглые сутки турки сидят возле разбросанных по тупичкам крошечных кофейных, попыхивают булькающими курительными трубками и потягивают "дьюсико" — чрезвычайно противный, вредный для желудка напиток, который ударяет в голову посильнее абсента и так крепок, что пить его можно только с какой-нибудь hors d’oeuvre3.
Утром до восхода солнца можно пройтись по прокопченным, укатанным улицам Констана — вокруг никого, только крысы, трусливо убегающие при звуке ваших шагов, несколько роющихся в мусоре бездомных собак да полоска света, пробивающегося через щель в ставнях, за которыми слышится пьяный смех. Этот пьяный смех контрастирует с красивым, минорным, парящим, завораживающим призывом муэдзина к молитве, а мрачные, скользкие, пахнущие отбросами улицы утреннего Константинополя — прозаическая действительность очарования Востока.
Эрнест Хемингуэй. Древний Констан. 1922 г.
Примечания
1 Галата – Основной торговый район Константинополя (Стамбула).
2 Название бывшего злачного района Сан-Франциско (по ассоциации с Барбари коуст, пиратским центром на севере Африки)
3 Закуска (франц.)
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2022 "Хемингуэй Эрнест Миллер"