Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй
 
Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Хемингуэй на рыбалке на Кубе

Хемингуэй на рыбалке на Кубе

Как известно, рыба в поисках добычи подходит к течению с обеих сторон. Туда, где течение оставляет свой след на поверхности воды, много раз уходил на рыбную ловлю Грегорио Фуэнтес. "Ты ищешь голубую воду, — говорит умудренный опытом рыбак, — потому что именно там и есть течение".

Когда пойманному марлину вспарывают брюхо, обычно там находят сивилитос, креветок, гальегос, летучих рыб и прочую мелочь, обитающую вдоль кромок течения. "Поэтому как раз там и нужно искать марлина. Мы с Папой так и поступали, как только маяк Морро оставался позади". У рыбаков, естественно, есть свои ориентиры. "Мы определялись по старому дому розового цвета, что возвышался над береговой линией недалеко от Кохимара, — рассказывает Грегорио, — и называли его "домом священника" или "розовым домом". По нему мы точно находили Ондон-де-Кохимар — морскую впадину, очень удобную для рыбной ловли. Сейчас все определяются по точке, которую называют "антенны", потому что каждый, кто идет туда, ориентируется по здоровенным мачтам международной связи, что стоят на том месте, где раньше был виден "дом священника".

Участок моря между стрельбищем крепости Ла Кабанья и "домом священника" известен как "миля Хемингуэя", хотя расстояние между этими двумя точками чуть больше морской мили. Здесь по-прежнему водится великое множество марлинов, так как, когда течение набирает силу, у его границ скапливается разная морская живность.

Рыбаки говорят, что марлины движутся с востока на запад и что так было всегда. Однако ученые установили, что рыбы идут в прямо противоположном направлении. Просто иногда они сворачивают в сторону, чтобы поохотиться за мелкой рыбешкой у кромки течения. В этом случае они перемещаются на запад, но все же основной путь их миграции пролегает с запада на восток.

В свое время Хемингуэй подробно писал о всех этих тонкостях в очерке ""На голубой воде"" и других, опубликованных между 1930-м и 1950-м годами.

Сам Хемингуэй выучился преодолевать сопротивление марлинов и брать верх над ними благодаря урокам, полученным у Карлоса Гутьерреса в 30-е годы, но именно Грегорио Фуэнтес стал тем человеком, кто научил писателя с профессиональным умением разбираться в видах рыб и их повадках.

Ход черных марлинов начинался в апреле — мае, а в сентябре появлялись самые крупные особи, прозванные Хемингуэем "тяжеловесами". Известный случай, описанный в очерке "На голубой воде", ляжет в основу повести "Старик и море", однако центральная сцена борьбы с "большой" рыбой будет написана под впечатлением сражения, выдержанного писателем с одним из, как он говорил, "тяжеловесов". В общем, в "большой" рыбе Сантьяго оказалось не так уж много преувеличения. Ведь рыбаки Кохимара не раз подробно живописали Хемингуэю историю единоборства с марлином, поднятым на борт только через 15 часов после того, как он попался на крючок. Писатель слушал рассказы с большим вниманием и неизменно восхищался достоинствами обитателей морских глубин.

Вообще черный марлин — это одна из самых крупных океанских рыб, не уступающая в легкости движений и проворстве своим самым маленьким сородичам.

В кубинских водах экипаж яхты "Пилар" привлекали не только большие агухи, но и золотая макрель — одна из красивейших и стремительнейших рыб открытых глубоководных морей. Ее меняющаяся окраска, по мнению Хемингуэя, является признаком ее того или иного состояния, душевного настроя: голода, раздражения, полового возбуждения или страха.

Звук сработавшей защелки аутригера мог, кроме того, означать, что на наживку польстился белый марлин — рыба с темно-синей спиной и серебристыми боками и животом. Попавшись на крючок, эта быстрая рыба с тонким заостренным клювом и большими глазами оказывает упорнейшее сопротивление.

В других случаях добычей может стать рыба-парусник, также предпочитающая большую глубину. Когда такую рыбу поднимают из воды, на ее боках проступают ряды голубых точек. Рыба-парусник, как и другие агухи, прежде чем проглотить наживку, любит подбросить ее несколько раз своим шершавым клювом.

Хемингуэй любил сидеть рядом с Грегорио, когда тот готовил наживку. Он наблюдал за действиями рыбака так же внимательно, как и за африканскими масаями, готовившимися к броску копья. Грегорио умело выбирал подходящие экземпляры эскрибано и рыбы-иглы, относящиеся, как известно, к лучшим видам наживки при ловле марлинов. Причем первых он насаживал на крючок целиком, а у рыбы-иглы вырезал мякоть боков. "Папа, это следует делать красиво, — объяснял он писателю. — И не нужно жалеть на это времени. Наживка должна скользить по воде и оставаться свежей и аппетитной".

Серебристых эскрибанос наживляют "впрямую", как говорят здешние рыбаки, то есть стержень крючка проходит через рот рыбы и для большей надежности привязывается к клюву, так как, волочась по воде, наживка испытывает большие нагрузки. Острие крючка выходит через бок или брюхо рыбы, недалеко от хвоста, чтобы впиться в проглотившего его марлина как можно глубже.

Рыбу-иглу нарезают ромбовидными кусками по размеру крючка. Ломти привязывают крепкой бечевкой к стержню крючка, причем часть наживки свободно свисает наподобие рыбьего хвоста и должна имитировать в воде плавательное движение рыбы.

Если под рукой не оказывалось эскрибано или рыбы-иглы, Грегорио использовал для наживки чичаро, карахуэло или гуагуанчо. В сентябре, когда "Пилар" преследовала черных марлинов, на крючки целиком насаживались бонито, золотая макрель, макаби или пинтада.

Выходя на единоборство с марлинами, Хемингуэй стремился к честному поединку. Ему нравилось противопоставлять силе рыбы силу человека, при этом победа должна была остаться за более ловким. Не раз с горькой иронией писатель говорил, что человек, попавшийся на крючок, перестает быть человеком.

Неплохих успехов Хемингуэй добился и в ихтиологии, занимаясь ею как любитель. В августе 1934 года он выходил в море вместе с директором филадельфийского Музея академии естественных наук Чарлзом Кадволадером и его сотрудником ихтиологом Генри Фаулером для проведения научных исследований. Писатель многое поведал ученым о жизни марлинов, что в немалой степени способствовало пересмотру классификации этих рыб в Северной Атлантике.

Хемингуэй пользовался репутацией хорошего рыбака. Он обладал незаурядной ловкостью и слыл мастером спортивной рыбной ловли. "Настоящий боец", — говорили о нем старые рыбаки из Кохимара. В 1935-м на Бимини у него вышла ссора с Альфредом Кнаппом, оскорбившим достоинство Хемингуэя рыбака. Сидя на причале Бимини, пьяный Кнапп выражал сомнения по поводу того, что Хемингуэй сам выловил рыбу и пережил морские приключения, описанные им в его очерках. В своих подозрениях американский миллионер дошел до прямых оскорблений. "Слюнтяй, сукин сын", — были последние слова, адресованные им писателю. Ударом кулака Хемингуэй прервал поток ругательств. Эта стычка нашла отражение в романе "Острова в океане". А на Бимини еще долгое время пели песню о скоротечном и удачном кулачном бое писателя.

Известно, что к тому времени хозяин "Пилар" выловил самую большую из всех пойманных в Атлантике летучую рыбу весом в 119 фунтов. Там же, в водах Бимини, после получасовой борьбы Хемингуэй одолел 786-фунтовую акулу. Летом 1935 года он выиграл все соревнования по рыбной ловле, обойдя таких известных и прекрасно подготовленных спортсменов, как Лернер, Фаррингтон и Шелвин.



 






Реклама

 

При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2022 "Хемингуэй Эрнест Миллер"