Эрнест Хемингуэй

Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Письмо Эрнеста Хемингуэя к Марте Геллхорн. Без даты. Возможно, не было отослано (предположительно 1945 г)

Дорогая Марти,

Полагаю, ты не видела Мауси, когда 19-го он закончил занятия в школе. Думаю, могла бы с ним повидаться. Бамби в хорошей форме. Он потерял 50 фунтов на диете, которая пять дней в неделю состояла из одной порции похлебки, а два дня — из двух. Однажды они попытались бежать, но их поймали. В конце концов они их отправили пешком из Нюрнберга в Мосберг (за 200 миль), а тех, кто падал по дороге, эсэсовцы пристреливали. Сейчас он уже поправился на 35 фунтов (сначала это было просто ожирение), много занимается спортом, хорошо ест и быстро идет на поправку.

Он очень тебя любит, мы говорим о тебе с большой нежностью. Ранения он получил в плечо и предплечье. Из-за инфекции ему сделали операцию плеча со стороны спины, но он утверждает, что это только помогло снять боль, которую причинял задетый нерв. Раны большие, от этих усовершенствованных автоматических карабинов, из которых стреляли с расстояния 20 ярдов, а еще фрицы бросили гранату, разорвавшуюся у него над головой. Нам очень с ним повезло. Он остался цел. Не запуган и не свихнулся. В некоторых вопросах стал совсем взрослым, в других остался каким был. Он любит тебя так же сильно или даже еще больше, чем раньше. Не тоскуй без него, потому что он всегда твой.

Мы страшно беспокоились о Мауси, когда доктор сказал, что у него затемнение в легком. Но оказалось, что это дефект снимка. Он и Гиги должны быть здесь завтра. Гиги стал гораздо лучше и крепче; все такой же шутник, но теперь зубоскалит и над самим собой, и от этого его дух соперничества немного поутих.

Мауси в прошлом году начал рисовать, что у него очень здорово получается. Уверен, ему было бы приятно послать тебе какой-нибудь рисунок, если бы ты этого захотела. Тебе это напомнит Ван Гога, только это — Мауси, но мне кажется, что это действительно хорошо. Как было бы чудесно, если бы он и в самом деле стал отличным художником! Он так скромен, прост и внешне спокоен, но, что с ним происходит на самом деле, трудно понять, а единственное, чем он занят, — это рисование. Две его лучшие работы я оправил в рамку и повесил вместе с другими картинами.

Это письмо будет страшно длинным, потому что хочу написать тебе обо всем. Так что потерпи немножко. Сейчас десять утра, к часу, думаю, смогу закончить; хотя вместо этого хотелось бы с тобой поговорить. Последний раз у нас был хороший разговор в Дорче, очень приятно не быть врагами.

О "ребенках" написал тебе более или менее все, разве что кроме того, что Гиги, скорее, более приземист и шире в плечах. Мауси страшно высокий, сутулый и очень худой. Надо его основательно подкормить и следить за его осанкой. Оба они любят тебя и гордятся тобой.

Когда вернулся домой, котики выглядели так, будто побывали в Дахау. От этого зрелища сердце разрывалось. Теперь с ними все в порядке. Блинди утонула во время урагана. Все остальные кошки с именами живы и здоровы.

Последствия урагана на суше слишком печальны, чтобы о них говорить. Но большая часть самых лучших королевских пальм уцелела, а место это все еще более прекрасно, чем любое из всех, что я видел. Большая сейба и основная часть фламбойянов стояли как ни в чем не бывало. Мне кажется, что тот, кто не видел их раньше, подумал бы, что все так и должно быть. Мы потеряли все лучшие манговые деревья и большую часть королевских пальм в сторону к холмам. Нет смысла считать потери.

Их было много. Но сам дом и участок, к нему примыкающий, в основном уцелели.

Вся беда в том, что после этого восемь месяцев стояла засуха. Еще четыре дня назад все было иссушено в прах. То, что я посадил заново, погибло, земля растрескалась, воды в колодце не было...

Так вот, рано утром в прошлую среду пошел дождь. Но это был просто легкий душ, а не начало сезона дождей, необходимых, чтобы спасти положение на финке и на всем острове, кормов почти не было, скот погибал и т.д.

Теперь не время приглашать Томаса Харди на побережье писать сценарий.

Как и подобает автору сценария, я сказал репортерам то, о чем ты просила меня в Лондоне. Высоко о тебе отозвался. Мы в дружеских отношениях. Друг друга уважаем. Без всяких скандалов. Два человека жили в браке, а потом его расторгли. Так достойно, как это только может быть. Все пожелали нам обоим удачи. Твои друзья говорили, что хотели бы остаться в дружеских отношениях со мной. Мои друзья говорили, как сильно они тобой восхищаются и любят тебя. Обмен дружественными посланиями между Вальтером и мною. Мама и я понимаем друг друга.

Уэлш хотела получить развод через суд 28-го, в последний день его работы (перед летними отпусками). Должна была улететь в прошлую среду, уладила все проблемы с билетами и имела в запасе пять дней, чтобы быть уверенной в том, что все пройдет без сучка и задоринки. (Договориться о билетах было нелегко.) Мне было обещано, что развод будет получен без лишней шумихи через месяц, ждал возможности связаться с тобой, чтобы решить, кто тебя будет представлять, и т.п.

Все это походит на сюжеты Генри Дж. Кайзера, кроме того, что я пишу сейчас роман, где все совсем не так гладко, как в этом вопросе. В аэропорт выехали в 12.35.

Ну так вот, мы тащились в гору под дождем, объезжая "Клуб де Касадорес" с задней стороны. "Линкольн" взобрался на вершину холма, потом начал спускаться вниз по дороге на Мантилью и пошел юзом. Было так скользко, как будто дорогу намылили. (Первый за восемь месяцев дождь в том месте, где в грязи всегда буксуют даже грузовики.) Мне удалось вывести машину из четырех заносов, но в конце концов мы свалились в канаву между деревом и каменной стеной. Мэри поранила лоб и довольно глубоко левую скулу. Я разбил грудь о руль (погнул грудью рулевую колонку), очень сильно поранил середину лба в том месте, куда пришелся удар о зеркало заднего обзора, и сильно ударил левое колено.

У Мэри после пластической операции не останется и следов травмы (этот князь Родригес Диас действительно хороший хирург), но это причиняет страшную боль; американский госпиталь забит, а что такое кубинская клиника, ты знаешь? Очень похоже на место, где умер мистер Джоси.

Переломов у меня нет. Ребра немного задели хрящи, и повреждена плевра. (У тебя, наверное, было то же самое, когда ты вывалилась из джипа.) Колено раздуло, как у слона, но перелома нет. Думаю, что внутреннее кровоизлияние — это скорее кровь, чем синовиальная жидкость, потому что уже неплохо рассосалось и краснота идет по всей ноге до бедра.

Такие вот дела. Мэри теперь недостает именно того, в чем она сейчас очень нуждается. Сегодня она вышла из клиники, но не может ни улыбаться, ни смеяться, ни разговаривать. Поэтому не думаю, что она рискнет на путешествие и к 28-му будет на месте. C'est la {Это (франц.)} значит везет как утопленнику, сказала бы ты. Toi qui la connais bien {А тебе это хорошо известно (франц.)}. (Мой французский все еще оставляет желать лучшего.) Но все кончится хорошо, стоит только снова перейти в наступление.

Теперь, когда драма позади, посмотрим, какие еще есть для тебя новости. Ах да, конечно. Куку, миссис Куку и я со скорбной миной запаковали все твои вещи, все они в хороших чемоданах, в пакетах от моли лежат на верхнем эта же маленького домика. Все твои бумаги и т. п. опечатаны. Кожаные и другие вещи, которые могут попортиться, развешаны в закрытом на ключ голубом стенном шкафу и регулярно проветриваются Марией Эстер. Я действительно на славу позаботился обо всех твоих вещах, о твоем фарфоре, серебре, украшениях и т. п., все бережно упаковано. Пожалуйста, ни о чем не беспокойся.

Никто не знал, как плохо было у меня с головой после 2-го и 3-го сотрясений мозга, пока я не вернулся домой. Хосе Луис ухаживал за мной, проявляя большой опыт и понимание. Мне, наверное, повезло, что не взял с собой работу. Это не нытье, просто, если быть совершенно откровенным, мне очень не повезло, что я снова ударился именно теперь и тем самым местом, которое уже пострадало раньше.

С другой стороны, за последние полтора годы мы (ты и я) многое потеряли, но к нам вернулся Бамби, у Мауси не оказалось туберкулеза, мы разбили фрицев, и, надеюсь, у тебя получилась неплохая пьеса. (О ней, кстати, я сказал у "Колльерс" точь-в-точь как ты мне говорила, и твое реноме теперь на необычайно высоком уровне, хотя ты, конечно, в этом не нуждаешься.)

Они признались, что кромсали мои репортажи и переделывали их, чтобы улучшить; они напечатали те смешные снимки, которые получили от Джорджа (материал о борце с бородой), и торжественно обещали, что не используют их для печати, а только сами позабавятся, и тем самым нанесли мне большой и невозместимый ущерб; кроме того, они до сих пор так и не компенсировали мне 6000 долларов моих собственных денег, которые я потратил на их нужды и представил им в этом отчет. Они телеграфировали, что им нужны только самые общие сведения о моих расходах, и я им такие сведения дал (гораздо меньше, чем я потратил на самом деле, и попросил их телеграфировать мне, когда деньги будут положены на мой счет), а вместо этого получил письмо (не авиапочтой) от Ла Косситта, в котором он требовал детального отчета. Кроме того, они переслали мне телеграмму от Майка Берка, где говорилось, что с Бамби все в порядке (когда я безумно за него волновался), в конверте за 3 цента. Даже не авиапочтой. Они вскрыли телеграмму, где было сказано, что с моим сыном все в порядке, и послали ее в письме, которое шло семнадцать дней, и каждый из них я не находил себе места, а последние лагеря уже были взяты. Я должен был забрать паспорт из госдепартамента, уточнить даты и запросить Лондон о расходах в то время, как они пользуются моими деньгами с прошлого апреля (уже целый год).

И все это в благодарность за то, что я для них высадился с десантом в день открытия второго фронта, вместо того, чтобы лежать в больнице, и с тех пор меня мучают сильнейшие головные боли; перехватывал в воздухе летающие бомбы, написал им хороший рассказ о прорыве ("Солдат и генерал"), был первым в Париже и, как признают все корреспонденты, первым в Германии. И после всего этого вот уже больше года они не платят и задолжали мне за расходы на их нужды. Единственное, чего я никак не должен себе позволить, так это разозлиться, чтобы ответить на письмо Ла Косситту. Но если ты его увидишь, посоветуй ему, чтобы он лучше просто выслал мне те 6000, что задолжал, а я уж перешлю ему любые уточнения к своему отчету, какие только ему понадобятся.

Такая страшная боль сжимает сейчас голову, что, наверное, лучше бы отложить перо. Дорогая Мук, если хочешь за кого-нибудь выйти замуж или у тебя есть хоть какая-то спешка с разводом, завтра же поеду в город и начну им заниматься, вне зависимости от того, какие будут последствия для меня и для других. Ты имеешь полное право на все, что хочешь. Но если особой спешки нет и тебе достаточно статуса не живущей с мужем жены, займусь этим, как только настанет наиболее благоприятный Тактически момент, учитывая те сложности, которые есть, и те, которые еще возникнут. Если вопрос упирается в то, что говорить людям, можешь сказать им, что мы разводимся через месяц, или через пару месяцев, или осенью. И знай, пожалуйста, что я ни в коей мере не собираюсь в этом вопросе ставить палки в колеса. Если мне удастся все уладить как надо раньше, ты просто сможешь сказать им, что мы разводимся скорее, чем предполагали.

Не знаю, как для тебя, но мне после войны стало ужасно тяжело писать. Как будто съел что-то такое острое, что отбило вкус, как будто столько наслушался бравурных маршей, что не могу теперь слушать тихую музыку. Но обещаю тебе, что постараюсь прийти в хорошую форму, как только смогу, и писать так хорошо, как могу, чтобы восполнить (хоть это и невозможно) все то, что мы потеряли.

Весил 194 фунта, сейчас — 202. Совершенно не напиваюсь и совсем не пью ром (так, конечно, считаю я сам). Не веду себя ни подло, ни жестоко и не говорю ни подлостей, ни жестоких вещей. У меня появились некоторые новые неплохие качества, которых сейчас и не припомню. Но поверь, они в высшей степени привлекательны.

Мэри просто великолепна; чудесна на катере; совершенно не могу быть с ней резким. Ударюсь в панигирик. Было такое стихотворение "Панигирик" в сельской церкви. Не знаю, как это слово пишется правильно.

Было бы очень хорошо увидеться с "ребенками". Хотел бы, чтобы ты тоже с ними повидалась. Не вижу никакой причины, которая могла бы нам помешать поделить их, если у тебя есть желание видеть их и найдется для них место. А если вы с мамой захотите когда-нибудь сюда приехать, этому ничто не может помешать. Надеюсь уйму времени провести в Африке...