Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй
 
Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Марселина Хемингуэй Санфорд - Из книги "В доме у Хемингуэев" (часть 5)

Всю весну 1923 года Эрнест и Хэдли писали нам регулярно, изредка получала от них отдельные письма и я. Он был зачислен в штат "Торонто Стар", слал из Парижа корреспонденции и был страшно увлечен своей работой. Ему приходилось постоянно бывать в Женеве в Лиге Наций, он брал интервью у дипломатов, встречался с художниками и писателями и, без сомнения, был чрезвычайно доволен жизнью.

Эрни обзавелся еще одним рубцом, — слуховое окно в их парижской квартире, захлопываясь, с силой ударило его по лбу, нанеся треугольную рану. После нее остался заметный шрам, происхождение которого приписывалось впоследствии то войне, то охоте, то боксу — чему угодно, только не слуховому окну.

Осенью 1923 года, накануне появления на свет их первого ребенка, Эрнест привез Хэдли назад в Торонто. Живя в Канаде, он продолжал работать в "Стар" (8 сентября его зачислили в основной штат газеты), и, когда 18 октября родился Джон Хэдли Никанор Хемингуэй, его не было в городе, так как он сопровождал Ллойд Джорджа в поездке по стране и слал в Торонто ежедневные репортажи. Бэмби, как называл его Эрнест, был первым внуком в семье, и родители наши были безумно счастливы.

Мы со Стерлингом приехали в Оук-Парк провести рождественские праздники в моей семье, и именно тогда Эрнест подарил мне первую книгу своих произведений. Он возвращался домой после какого-то задания и по пути заехал на несколько часов повидать родителей. Папа и мама были наверху, а Эрни, Стерлинг и я сидели втроем на диване перед камином в гостиной. Эрнест достал из кармана небольшой томик в темно-зеленой обложке и кинул мне на колени.

— Не показывай ее никому здесь, Марси, — сказал он. — Это только для тебя. Уедешь отсюда, тогда и прочтешь, не раньше.

Я взглянула на название: "Три рассказа и десять стихотворений". Вышла книга в Париже. Я положила ее в чемодан и не открывала до тех самых пор, пока мы со Стерлингом не сели в поезд, идущий в Детройт. Лежа на нижней полке в спальном вагоне, я нетерпеливо открыла книгу, предвкушая удовольствие от чтения. Первый рассказ назывался: "У нас в Мичигане". Как славно, подумала я. Прочитала несколько страниц. Два главных действующих лица в рассказе носили те же имена, что и близкие друзья нашей семьи, люди, к которым мы были чрезвычайно привязаны. Описание их внешности — особенно это касалось мужа — полностью соответствовало внешнему облику наших друзей, и когда, продолжая читать, я поняла, что Эрнест, сочинив пошлую омерзительную историю, вывел в ней этих милых, доброжелательных людей, меня затошнило. И не потому, что на меня произвело отталкивающее впечатление содержание рассказа. Привело меня в ужас отсутствие у Эрнеста элементарной порядочности и уважения к чувствам людей, чьи имена и подробное описание он привел в рассказе. Вероятность была мала, что ваши мичиганские друзья когда-нибудь увидят томик в бумажной обложке, подаренный мне Эрнестом, поскольку книжка была издана небольшим тиражом, наверное, только для заграницы, но как мог мой брат быть уверен в том, что она не попадет случайно в руки этих людей когда-то в будущем, не оскорбит их и не причинит им страданий.

Я уверена, что родители наши никогда не видели эту книгу. Сама я хранила молчание, и сомневаюсь, что кто-то другой когда-нибудь упомянул ее. Прочитай они ее, возмущению папы не было бы предела. Его лояльность и преданность друзьям, его душевная утонченность и требовательность к себе не позволили бы ему смолчать, если бы прочитал отвратительный рассказ Эрнеста впоследствии вошел в сборник рассказов моего брата, называвшийся: "Пятая колонна и первые сорок девять рассказов", но сборник этот вышел в свет уже после смерти папы.



 






Реклама

 

При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2022 "Хемингуэй Эрнест Миллер"